Ждет нас приказ - возвратиться к Владыке Небес; нам он себя проявить на земле не дает...
"И вот профессиональный редактор дал полную волю своему неодолимому пристрастию. Его привычка выправлять, редактировать и корректировать написанное и напечатанное была так же органична, как стремление к безраздельному господству...
В сущности и его политическая карьера началась как карьера редактора... Ведь Ленин, и единогласно его поддержавшие члены политбюро, справедливо полагали, что Сталин как генеральный секретарь партии возьмет на себя всю бумажную, бюрократическою, организаторскую работу в партии. А эта работа, по существу, редакторская..."
Илизаров не развил эту мысль -- а ведь она фактически подытоживает его статью, давая красивую и оригинальную версию внутреннего самоощущения Сталина, проявлявшегося в том числе и в его отношении к книгам и к личной библиотеке (ох, как я это отношение понимаю!..).
Какой великолепный образ: Сталин -- редактор. Или даже Редактор... Как человек, зарабатывающий себе на жизнь в первую очередь именно этим ремеслом, могу подтвердить: редактура, в особенности -- хороших, важных и умных текстов, позволяет ощущать себя в какой то мере их соавтором, а в какой-то мере -- проводником этих текстов к людям, к тем, на кого они должны оказать свое воздействие. То есть оказываешься в каком-то смысле в роли пророка, через которого идет Слово. Ты ни в коем случае не становишься выше автора -- но их много, а ты один, и ты ощущаешь, как все нити собираются в твоих руках. Ты можешь даже спорить с авторами -- а они с тобой, между прочим, спорить уже не могут, так как их работа закончена, завершена. Далее остался лишь твой труд по сбору Библиотеки.
Котище тоже это чувствует - и это при том, что он работает в основном с нон-фикшен. Литобработок класса Висских войн или "Падения башен", когда буквально одно точно найденное слово превращает чужое высказывание в ТВОЕ СОБСТВЕННОЕ, в его послужном списке нет.
А у меня, когда я дочищала финал "Анакир", действительно было ощущение всемогущества...
Хотя тут есть и другой аспект, который для котищи, наверное, менее важен, а вот для меня-любимой значим чрезвычайно: отсечение НЕ-ДОЛЖНОГО.
В сущности и его политическая карьера началась как карьера редактора... Ведь Ленин, и единогласно его поддержавшие члены политбюро, справедливо полагали, что Сталин как генеральный секретарь партии возьмет на себя всю бумажную, бюрократическою, организаторскую работу в партии. А эта работа, по существу, редакторская..."
Илизаров не развил эту мысль -- а ведь она фактически подытоживает его статью, давая красивую и оригинальную версию внутреннего самоощущения Сталина, проявлявшегося в том числе и в его отношении к книгам и к личной библиотеке (ох, как я это отношение понимаю!..).
Какой великолепный образ: Сталин -- редактор. Или даже Редактор... Как человек, зарабатывающий себе на жизнь в первую очередь именно этим ремеслом, могу подтвердить: редактура, в особенности -- хороших, важных и умных текстов, позволяет ощущать себя в какой то мере их соавтором, а в какой-то мере -- проводником этих текстов к людям, к тем, на кого они должны оказать свое воздействие. То есть оказываешься в каком-то смысле в роли пророка, через которого идет Слово. Ты ни в коем случае не становишься выше автора -- но их много, а ты один, и ты ощущаешь, как все нити собираются в твоих руках. Ты можешь даже спорить с авторами -- а они с тобой, между прочим, спорить уже не могут, так как их работа закончена, завершена. Далее остался лишь твой труд по сбору Библиотеки.
Котище тоже это чувствует - и это при том, что он работает в основном с нон-фикшен. Литобработок класса Висских войн или "Падения башен", когда буквально одно точно найденное слово превращает чужое высказывание в ТВОЕ СОБСТВЕННОЕ, в его послужном списке нет.
А у меня, когда я дочищала финал "Анакир", действительно было ощущение всемогущества...
Хотя тут есть и другой аспект, который для котищи, наверное, менее важен, а вот для меня-любимой значим чрезвычайно: отсечение НЕ-ДОЛЖНОГО.
-
-
20.05.2011 в 19:11-
-
20.05.2011 в 19:58-
-
20.05.2011 в 20:21