Фрагмент из нашего с соавтором романа, написанный буквально на днях.
...Не все те, кого схватили за причастность к беспорядкам в провинции, надолго задерживались в подвалах под казармами. Но для Хисайо маленькая комнатка в тех же казармах, куда приводили подозреваемых с целью допроса, стала вторым рабочим кабинетом, где порой приходилось засиживаться до позднего вечера…
В сполохах масляной лампы неприветливое лицо мужчины-харси лет сорока казалось уродливой балаганной маской. Добиться от него чего-то дельного было сложно – упрямством задержанный, взятый за подстрекательство, мог бы померяться с диким степным ослом. Тем не менее рот у него не закрывался ни на минуту.
- Думаете, вы хозяева земли и неба? Ошибаетесь! Мы воспрянем, и тогда вы захлебнётесь в собственной крови, если только раньше не лопнете все от своей ненасытности! – холодно ругался он сквозь зубы.
- И на кого тогда вы переложите ответственность за свои нестроения? – вскинул брови Хисайо, все так же не повышая голоса. Это был далеко не первый такой упертый ругатель, поставленный солдатами перед его столом, и ошибкой было бы думать, что в этот раз разговор пойдет как-то иначе, чем в прошлые…
На миг подстрекатель замолк, осмысляя вопрос.
- Чем вы будете жить, если вдруг не станет ни кеми, ни саалов? Кого объявите врагом и обвините в своих бедах? – терпеливо повторил Хисайо.
- Вам не понять, что такое гордость за свой народ, – отозвался подстрекатель с подчеркнутой патетикой, смекнув, к чему тот клонит.
- Ну и чем вы гордитесь? – поинтересовался Хисайо, давно уже терзавшийся этим вопросом и потерявший надежду получить на него вразумительный ответ. – Кеми провели на ваши земли каналы, саалы научили вас сажать сады вдоль этих каналов и сбивать масло из антилопьего молока – а что дали миру вы?
- Наши предки строили города на этой земле в ту пору, когда ваши еще били рыбу острой палкой и жрали ее сырой! – злобно ответил харси. – Но потом вам надоело сидеть в своем тростнике, вы вылезли на равнины…
- И где теперь эти города? Занесены песком? – взорвался Хисайо, утомленный бесконечным повторением одного и того же. – Предки, предки… а сами вы где? Что вы можете сейчас, кроме как раскрывать рот на сделанное не вашими руками и ныть, что вас кто-то притесняет? И почему тем же саалам наша власть не мешает собирать всю столицу на фестивали начала лета, чтобы полюбоваться их танцами?
- Саалы ваши рабы, – отрезал задержанный, как сплюнул. – А мы не саалы, чтобы для вас выплясывать.
- А ЧТО вы? – Хисайо снова взял себя в руки. – Я только и слышу, что вы не кеми и не саалы, но есть ли у вас хоть что-то свое без «не»? Нельзя определять себя только через отрицание. Вы словно тень – отсутствие света, у которого нет своего наполнения.
Он перевел дух, скосившись в окно, где уже стеной стояла ночь.
- Или вашим наполнением стало учение Падшей Звезды? Тогда древним богам, которым ваши предки возводили статуи в своих городах, это должно быть не по нраву. В самом деле, да точно ли вы их потомки?
На это подстрекатель, оскорбленный в лучших чувствах, не ответил ничего. Некоторое время они с Хисайо молча глядели друг на друга – один с ненавистью, другой с полным равнодушием, не удостоив даже презрения.
– В дальний подвал, к прочим смертникам, – наконец скомандовал солдатам Хисайо, не изменившись в лице. – Тоже безнадежен. После третьего уровня посвящения с ними уже не о чем говорить.
Наутро ещё одиннадцати фанатикам, таких же высоких уровней посвящения, как и этот, снесут головы на площади, а тела предадут огню. И не в память о том, что когда-то и они были людьми, но только для того, чтобы показать тем, кто окажется свидетелем казни – наместник не ставит провинцию на колени силой, а лишь упорно вычищает из неё грязь. Как огонь. И сопротивляться его воле, как воле стихии, абсолютно бесполезно.
Конечно, многовато чести казнить такую мразь через отсечение головы. Но когда планировали эту экспедицию, никто не предполагал, что все будет настолько запущено. Поэтому палача с собой не брали и даже не собирались, а возиться с верёвкой – не солдатское дело…