14.02.2012 в 10:36
Пишет kit_swan:Special Talk, Мая Мики и Асадзи Саки. Graph, июль 1998.
Перевод очень неожиданной, но очень классной статьи.
Это разговор Маи Мики и Асадзи. Уже известно, что обе уходят, но это не саёнара talk, это они просто поговорить решили.
Мой японский по-прежнему не так хорош, как хотелось бы, так что в тексте могут быть неточности и там много корявых фраз
Асадзи в целом обращается к Мае вежливее, но все равно довольно разговорно. Хотя, когда Цубаса так же обращалась к режиссеру, я это на «вы» переводила, тут все-таки две такарадженны, к тому же с «Мики-тян», как к ней обращается Асадзи, «вы» как-то не вяжется, так что я оставила их на «ты».
Фотография открывается в полном размере по щелчку.
Итак! Special Talk. Мая Мики × Асадзи Саки, Graph, июль 1998. [в квадратных скобках мои комментарии]
Перевод тут, под катомМая: Марико, ты тоже недавно объявила о своем уходе, и...
Асадзи: Это разговор уходящих! [Тайдан соудан]
Мая: О, классно сказано! (смеется) Поздравляю тебя с выпуском из Такаразуки.
Асадзи: Да нее, ну... Пожалуйста, поддерживай меня и дальше.
Мая: Это ты чего? (смеется)
Асадзи: Мики-тян, ты мой сэмпай в плане ухода из Такаразуки, я собираюсь у тебя много всего спрашивать, так что поддерживай меня и дальше, пожалуйста.
Мая: Ой, да нет, ты что (смеется). Ты на пресс-конференции нервничала? Я вот — совсем нет.
Асадзи: Чуть-чуть. Но я, знаешь, тогда была простужена, и я очень-очень беспокоилась, что чихну (смеется).
Мая: (смеется)
Асадзи: Только, вот ведь, не бывает, чтобы в прессе написали все точно так, как ты сказала, так что нужно стараться говорить все очень четко и понятно, иначе это потом застенографируют и совсем другой смысл может получиться, бывает ведь так.
Мая: А, да, это очень сложно.
Асадзи: Нельзя всякую игру слов использовать, так что я очень внимательно за этим следила.
Мая: Когда у меня был концерт в Будокане, меня в одной телепередаче спросили: «У вас роман с Цунку-саном?» — я так удивилась! [Цунку был продюсером ее концерта]
Асадзи: (смеется) Люди, которые в курсе ситуации, поймут, в чем дело, но у тех, кто не в курсе, это может вызвать непонимание. Статьи про Такаразуку — это все-таки очень сложно. Есть очень много ограничений, которых нет в остальном мире шоу-бизнеса.
Я когда услышала твое сообщение об уходе, то подумала: «О, Мики-тян тоже об этом думала!»
Мая: Кстати, я же говорила, что надо как-нибудь поговорить спокойно, нет?
Асадзи: В конце прошлого года на концерте «Адьё, Токийский театр Такаразуки», у меня было такое чувство: «Аа, нууу, наверное, уже достаточно?» И в конце я решила, что да, пожалуй, все-таки ухожу.
Мая: Я бы хотела, чтобы ты еще немного осталась. Потому я и говорила, что хочу поговорить с тобой — я беспокоилась, не повлияло ли на тебя мое решение об уходе.
Асадзи: Ну, я как раз сама об этом думала. С начала прошлого года начала задумываться. Я, знаешь, сейчас вот пять трупп, но по внутренним ощущениям я отношу себя к эпохе четырех трупп. Пока нельзя сказать, что это давно, но, пройдет несколько лет, и когда будут составлять историю Такаразуки, у меня такое чувство, что мое имя будет относиться к представителям более старой Такаразуки. Так что я решила тоже уйти.
Мая: Я понимаю тебя. Момент подходящий.
Асадзи: Помнишь разговор топов пяти трупп с Итикавой Энноскэ-саном [известный актер кабуки] для журнала «Кагеки»? Он тогда сказал: «Я завидую студенткам Такаразуки, которые могут оставить свое сценическое имя, когда они в самом расцвете».
Мая: Ага. Говорил: «Потому что из нашего мира невозможно выйти». Неожиданно такие глубокие слова — я так удивилась! Но это был хороший разговор, да?
Асадзи: Я тоже была очень тронута. Кроме нас с тобой остальные были из следующего поколения, так что, мне кажется, хоть они и поняли это головой, но не смогли так почувствовать. Я на первом году тоже такого не чувствовала... Во время того разговора я думала, что из всех нас пятерых, наверное, только Мики-тян думает так же, как и я.
Мая: Потому что мы в одно и то же время стали топами, да? Но тут ты, Марико, — мой сэмпай...
Асадзи: Нет, ну что ты...
Мая: Ты очень мне помогла. Хоть ты и младше меня по классам.
Асадзи: Да ничего подобного, какая ерунда. Мы же только дурачились.
Мая: Нет-нет.
Асадзи: Я всегда думала, какая Мики-тян клевая. На «Адьё, Токийский театр Такаразуки» и в этом году на мероприятии в честь первого дня нового года ты такое количество текста одна выучила!
Мая: Ха-ха-ха...
Асадзи: Особенно на «Адьё...», где ты импровизировала без сценария... Я тогда подумала, что у меня бы так точно не получилось.
Мая: Я тебя тогда просила: «Марико, ты постеби кого-нибудь что ли», да?
Асадзи: Ага. Только я совсем не умею это делать (смеется).
Мая: Ты сказала: «Я не умею никого стебать, может я лучше буду дурачиться, чтобы ты меня постебала?» — так что я сказала: «Можно и так, главное — говори что-нибудь» (смеется). Потому что одна я бы точно не справилась.
Асадзи: Оотори Ран-сан, например, тоже очень хорошо умеет разговоры вести, не так ли? Мне кажется, есть все-таки люди, которые к этому склонны, и которые не склонны. А я даже когда на вопросы отвечаю, выгляжу так, как будто говорить не хочу, так что я такого совсем не могу.
Мая: Не, я одна тоже говорить не умею, у меня только собеседника обстебать хорошо получается.
Асадзи: Вот я и говорю, у тебя есть склонность к ведению разговоров.
Мая: Не знаю, возможно. Но тут тоже без партнера ничего не получится, разве не так? Так что в тот раз я очень рада, что ты была со мной, Марико. Во время «Адьё» и Мами (Макото Цубаса), и Иси-тян (Тодороки Юу), и Зунко (Сизуки Асато) совсем недавно стали топами, было несколько тяжело.
Асадзи: На первом году так всегда ведь.
Мая: На церемонии первого дня нового года тоже жесть была.
Асадзи: Даже я обрыдалась, пока это все выучила! А у тебя, Мики-тян, текста еще в два раза больше было! Я тогда подумала: «Вот, бедняга!» (смеется)
Мая: Я в конце того года, когда сценарий получила, посмотрела, а там, где указано «Мая» — вооооооот столько текста. Я так сразу: О черт! (смеется)
Асадзи: В день мероприятия я до самого выхода на сцену бормотала, повторяла это все (смеется).
Мая: Я тоже. Но когда все закончилось, воспоминания остались хорошие.
Асадзи: Ага. В таких ситуациях хоть и тяжело, все равно радуешься, что там участвуешь.
Мая: Марико, ты всегда идешь немного впереди меня, но и третьими, и вторыми мы с тобой были примерно в одно время, так что у меня сложилось ощущение, что на всяких мероприятиях мы часто были с тобой вместе во всяких номерах.
Асадзи: На всяких ТСА, да?
Мая: Было очень весело.
Асадзи: Да, весело. Нас с тобой, если рядом ставили, мы всегда болтали.
Мая: Ко всему прочему мы с тобой из тех, кто до самого конца не мог запомнить хореографию.
Асадзи: (смеется)
Мая: Тем не менее, ты крута, Марико. Когда начинался показ ты так: «А, ну и ладно,» — и выходила (смеется).
Асадзи: Да я просто выкидывала все, что не могла запомнить.
Мая: Так что я там всегда так: «Марико, Марико, мы вот это делаем!» (смеется) Я всегда думала, что у тебя стальные нервы. Это очень круто, Марико, что ты вот так вот вообще никогда не суетишься и не нервничаешь.
Асадзи: Вообще-то я нервничаю (смеется)
Мая: Ничего подобного, с вида вообще не скажешь. Разве что двигаешься медленнее всех, как будто ты на репетиции. Нее, я очень восхищаюсь (смеется).
Асадзи: Ну не знаю, возможно...
Мая: А я раньше всегда думала, что я самый разгильдяй (смеется). Кстати говоря, Юри-тян (Амами Юки) тоже ничего не могла запомнить, не так ли?
Асадзи: Да-да-да, точно, Юри-тян. В то время, когда мы еще все были третьими. Мы пели «TOKIO» на TMP (старое название ТСА до 1994), верно?
Мая: Дааа, точно! Мы все втроем до самого конца не могли запомнить движения (смеется). Там был момент, когда мы заканчивали петь, выстраивались на серебряном мосту и кричали вместе: «Йей!». Во время показа сразу после этого «Йей!» было слышно еще одно тихое «Йей!»
Асадзи: Это была Юри-тян (смеется)
Мая: Все смеялись, пока свет гас, так что сенсей потом очень ругал нас (смеется). Но Юри-тян все время стояла с таким видом, как будто все нормально (смеется).
Асадзи: Точно (смеется). Это странно, но похоже вокруг много таких людей, да?
Мая: Неее, только мы (смеется).
Асадзи: Да? Юри-тян так внезапно поднялась сзади, и я подумала: «ужас какой...». Но как посмотришь, как она внушительно держится, понимаешь, что Юри-тян талантливее меня.
Мая: А я как посмотрю — ты талантливее (смеется)
Асадзи: Ээээ?! (смеется)
Мая: Нееее, ты, Марико. Юри-тян по-своему тоже боится.
Асадзи: А, вот как.
Мая: Ты тоже боишься, но ты выглядишь менее напряженной или взволнованной, чем кто бы то ни было.
Асадзи: А у меня такое впечатление всегда было от тебя, Мики-тян! А ты про меня так думаешь? (смеется)
Мая: Мы обе очень храбрые. Но только внешне это выражается по-разному.
Асадзи: Ну не знаю, возможно и так. Встречаясь на ТСА, мы с тобой часто ставили себе цели, не так ли? «Мики-тян, хорошо бы в следующем году на параде тоже спускаться в блестящем костюме» — типа того.
Мая: Точно, говорили такое, говорили.
Асадзи: Тогда обычно топ-звезды были в золотом, вторые в серебряном, а от третьей и дальше все в одинаковых костюмах, так что когда становишься второй, отличаешься от остальных. Но когда мы с тобой стали вторыми, третьи тоже начали спускаться в блестящих костюмах (смеется) Мы так: Что?! (смеется)
Мая: Точно, точно. У нас с тобой часто было так, что: «С этого года уже по-другому» (смеется) Но мы и когда третьими были, всегда смеялись, и когда вторыми стали, тоже смеялись (смеется). Мы все время с тобой были комедиантами, или в женских ролях...
Асадзи: Тебе, Мики-тян, очень здорово в женских ролях...
Мая: Да, у меня все хорошо (смеется). Когда я к залу лицом поворачиваюсь, все нормально (смеется). А когда ты, Марико, в женской роли повернулась к зрителям...
Асадзи: Они все усмехнулись! Простите меня (смеется)
Мая: Если сделать из этого комедийную сцену, то все будет нормально. Вот, когда мы втроем с Юри-тян были на подтанцовке у Симэ-сан (Сион Юу), получилась комедийная сцена.
Асадзи: Ну да, а потом у Симэ-сан какое-то время был такой вид, будто она с нами больше не разговаривает (смеется).
Мая: Но зато ты, Марико, больше всех в это погружаешься, когда танцуешь. Даже на репетициях, когда музыка уже заканчивалась, ты так и стояла в женской позе, улыбалась и в зеркало смотрела — такая прелесть! Ты настолько увлекалась, что приходилось звать: «Марико!», да? (смеется)
Асадзи: Ну так если полностью не настроиться, очень стыдно! (смеется) Потому что я понимаю, что обычно мне такое ни за что не пойдет. Так что приходится стараться не быть как обычно. Правда, чем больше делаешь, тем страннее получается.
Мая: (смеется) В этом году мы с тобой в последний раз на ТСА, может, нам с тобой вместо «Оо, Такаразука» спеть «Оо, Таиданся» [Таиданся — выпускница, уходящая (из Такаразуки)]
Асадзи: Ти-эй-ай-ди-эй-эн-эс-эйч-эй... [TAIDANSHA] Сложно (смеется) [Прим. Редакторов: Они это спели потом на ТСА 1998. (прим. от меня: слащавый текст редакторов отредактирован мной)]
Мая: (смеется) У нас с тобой было очень много всяких веселых моментов, и много тяжелых моментов, когда мы были топами, но мы обычно об этом не говорили, да?
Асадзи: Если об этом начать говорить, то не будет конца, да и слов как-то не подберешь. Когда ты становишься топом, тут и все трудности, через которые пришлось пройти, чтобы этого добиться, и всякие вещи, о которых ты совсем не думала, пока только шла к этой цели, но о которых теперь надо беспокоиться — все это вместе складывается.
Мая: Так и есть, да? Но я могу сказать, что я очень наслаждалась, будучи топом. Я веселилась и наслаждалась от все души.
Асадзи: И я тоже! И я думаю, оставшиеся полгода тоже будет очень весело. Я буду светлой и позитивной уходящей такарадженной.
Мая: Я тоже очень позитивна. Сейчас я оглядываюсь назад, и я очень рада, что мы с тобой были тут в одно время. У тебя очень сильный дух.
Асадзи: Я очень тронута, что ты так говоришь. Мы действительно столько всего делали вместе.
Мая: Марико, ты что будешь делать после ухода?
Асадзи: Ну, наверное, перестану быть «Асадзи Саки», вернусь к настоящему имени, буду преподавать фортепиано. Мики-тян, придешь ко мне учиться?
Мая: Здорово. А замуж?
Асадзи: Замуж я тоже хочу... На пресс-конференции много спрашивали про это, я ответила, что есть такое желание. Но если они в газетах напишут: «Она уходит из театра, чтобы выйти замуж!» — это испортит мне отокоячный имидж, так что я им сказала: «Если будете это писать, напишите, пожалуйста, помельче».
Мая: Так надо было четко сказать: «Не пишите этого!» (смеется) Мелким шрифтом печатать — это что вообще такое? (смеется)
Асадзи: Ну так, если они напишут, может кто-нибудь придет и предложит.
Мая: Ты о чем там думаешь?! Это же не объявление о приеме на работу! Нуу, ты чтооо? (смеется)
Асадзи: (смеется) Когда мусумеяки уходят, к ним очень много таких предложений поступает, нет разве?
Мая: Нуу (смеется)
Асадзи: Осталось полгода. У тебя, Мики-тян, есть что-то, что ты еще хочешь сделать?
Мая: Нууу, ничего такого конкретного...
Асадзи: Расписание уже известно, да?
Мая: Ага. Мне кажется, тут главное — как ты проводишь это время. В первый день репетиций моего последнего мюзикла сенсей в своей вступительной речи сказал что-то вроде: «Это же Мая Мики. Не надо быть мрачными, давайте проводим ее с улыбкой.» Это моя самая главная просьба, я ему очень благодарна. Мой спойлерный комментарий под катом[Не надо быть мрачными, давайте с улыбкой? Это мы про ее последний мюзикл, где в мюзикле они ее повесили, а в ревю сожгли в газовой камере?! Охренительно. Не, они отжигали и ржали в промежутках, конечно, но как-то мрачновато все равно]
Асадзи: А я... Значит так... У всех ведь есть какой-то свой отокоячный типаж, не так ли? И я думаю, что в своем образе я уже к этому моменту достигла мастерства, насколько смогла. Но я хочу до самого конца играть такие мерзенькие слащавые роли, которые я нигде не смогу больше играть, кроме Такаразуки.
Мая: Это прекрасно. Мы с тобой, Марико, внешне совершенно разные, да?
Асадзи: Да, мы действительно просто полные противоположности.
Мая: Я ведь никогда не стремилась быть образцовой такаразучной отокояку. Но я всегда за собой очень сурово следила. Таким как ты, Марико, кто так идеально подходит для такого классического образа, думаю, все-таки лучше по этому пути и идти. Это легкая, прямая дорога. Но я не такая. Я могу заинтересовать собой только если начинаю делать на сцене что-то яркое, привлекающее к себе внимание. Так что мне приходилось как-то подстраиваться к эпохе и постепенно меняться. Но из-за этого я не закрепилась в одном каком-то стиле...
Асадзи: Вообще да, Мики-тян, ты очень менялась со временем.
Мая: Да. Так что я очень благодарна фанатам за то, что они это чувствовали и продолжали следовать за мной. Но главное, как мне кажется, тут в том, что я в итоге очень любила Такаразуку. Тут мы с тобой, Марико, одинаковы, да?
Асадзи: Точно! Любовь к Такаразуке не меняется.
Мая: Марико стремилась к своей цели, я шла другим путем, но тоже к цели. Мы обе смогли найти себя, да?
Асадзи: Причем довольно быстро, да?
Мая: Ты права. Я давно смотрела на тебя на сцене. Еще когда ты была младшеклассницей, ты очень классно поднималась на сцену на лифте, так бам! Просто раскинув руки в стороны. Я уже тогда почувствовала, что у тебя все Ok!
Асадзи: Ой, да ладно (смеется)
Мая: Это правда. Ты только одним этим можешь заворожить зрителей. В моем случае все не так. Мне нужно еще потом, когда уже поднялась, сказать «Йей!» или что-то в этом духе, иначе ничего не получится. Я когда-то пыталась делать все классически, как надо. Потому что когда ты младшеклассница, ты не можешь особо выбирать, что играть. Но все-таки со своим собственным стилем я более популярна, чем с классическим.
Асадзи: У меня в ревю, например, часто бывают номера в костюмах с галстуком, не так ли? И тогда я иногда пытаюсь сделать что-то клевое, как ты делаешь, но получается совсем по-другому (смеется). Все-таки, кто бы что ни говорил, а я, похоже, отношусь к классическому типу.
Мая: Но это тоже важно и ни в коем случае нельзя терять.
Асадзи: И еще, наверное, я могу это понять, потому что сама была фанаткой, но когда идешь в гримерку или выходишь оттуда, как ни смывай макияж, но все равно смотрящие на тебя видят сценический образ, «Асадзи Саки», разве не так? Пусть я уже спустилась со сцены и не играю никакую роль, но до своего выпуска из Такаразуки, я должна стараться не разрушать мечты фанатов. Теперь снимают видео, так что можно сказать, что это все и так останется. Но в том виде, в каком ты видишь все на сцене, все сохранится только в воспоминаниях, и хотелось бы, чтобы в сердцах людей, смотревших на меня, что-то осталось, не так ли. Теперь мы с тобой явно будем очень заняты, да?
Мая: Да. Но мы ведь с тобой, Марико, хорошо умеем использовать время, когда очень заняты.
Асадзи: Мы хорошо умеем много заучивать (смеется).
Мая: Очень стараемся.
Асадзи: Мы очень серьезные, да?
Мая: Ага, ага (смеется)
Асадзи: Мы стараемся всегда все выучить к сроку (смеется)
Мая: Репетируем, да? (смеется) Осталось полгода, продолжим и дальше идти каждая своим путем!
URL записиПеревод очень неожиданной, но очень классной статьи.
Это разговор Маи Мики и Асадзи. Уже известно, что обе уходят, но это не саёнара talk, это они просто поговорить решили.
Мой японский по-прежнему не так хорош, как хотелось бы, так что в тексте могут быть неточности и там много корявых фраз
Асадзи в целом обращается к Мае вежливее, но все равно довольно разговорно. Хотя, когда Цубаса так же обращалась к режиссеру, я это на «вы» переводила, тут все-таки две такарадженны, к тому же с «Мики-тян», как к ней обращается Асадзи, «вы» как-то не вяжется, так что я оставила их на «ты».
Фотография открывается в полном размере по щелчку.
Итак! Special Talk. Мая Мики × Асадзи Саки, Graph, июль 1998. [в квадратных скобках мои комментарии]
Перевод тут, под катомМая: Марико, ты тоже недавно объявила о своем уходе, и...
Асадзи: Это разговор уходящих! [Тайдан соудан]
Мая: О, классно сказано! (смеется) Поздравляю тебя с выпуском из Такаразуки.
Асадзи: Да нее, ну... Пожалуйста, поддерживай меня и дальше.
Мая: Это ты чего? (смеется)
Асадзи: Мики-тян, ты мой сэмпай в плане ухода из Такаразуки, я собираюсь у тебя много всего спрашивать, так что поддерживай меня и дальше, пожалуйста.
Мая: Ой, да нет, ты что (смеется). Ты на пресс-конференции нервничала? Я вот — совсем нет.
Асадзи: Чуть-чуть. Но я, знаешь, тогда была простужена, и я очень-очень беспокоилась, что чихну (смеется).
Мая: (смеется)
Асадзи: Только, вот ведь, не бывает, чтобы в прессе написали все точно так, как ты сказала, так что нужно стараться говорить все очень четко и понятно, иначе это потом застенографируют и совсем другой смысл может получиться, бывает ведь так.
Мая: А, да, это очень сложно.
Асадзи: Нельзя всякую игру слов использовать, так что я очень внимательно за этим следила.
Мая: Когда у меня был концерт в Будокане, меня в одной телепередаче спросили: «У вас роман с Цунку-саном?» — я так удивилась! [Цунку был продюсером ее концерта]
Асадзи: (смеется) Люди, которые в курсе ситуации, поймут, в чем дело, но у тех, кто не в курсе, это может вызвать непонимание. Статьи про Такаразуку — это все-таки очень сложно. Есть очень много ограничений, которых нет в остальном мире шоу-бизнеса.
Я когда услышала твое сообщение об уходе, то подумала: «О, Мики-тян тоже об этом думала!»
Мая: Кстати, я же говорила, что надо как-нибудь поговорить спокойно, нет?
Асадзи: В конце прошлого года на концерте «Адьё, Токийский театр Такаразуки», у меня было такое чувство: «Аа, нууу, наверное, уже достаточно?» И в конце я решила, что да, пожалуй, все-таки ухожу.
Мая: Я бы хотела, чтобы ты еще немного осталась. Потому я и говорила, что хочу поговорить с тобой — я беспокоилась, не повлияло ли на тебя мое решение об уходе.
Асадзи: Ну, я как раз сама об этом думала. С начала прошлого года начала задумываться. Я, знаешь, сейчас вот пять трупп, но по внутренним ощущениям я отношу себя к эпохе четырех трупп. Пока нельзя сказать, что это давно, но, пройдет несколько лет, и когда будут составлять историю Такаразуки, у меня такое чувство, что мое имя будет относиться к представителям более старой Такаразуки. Так что я решила тоже уйти.
Мая: Я понимаю тебя. Момент подходящий.
Асадзи: Помнишь разговор топов пяти трупп с Итикавой Энноскэ-саном [известный актер кабуки] для журнала «Кагеки»? Он тогда сказал: «Я завидую студенткам Такаразуки, которые могут оставить свое сценическое имя, когда они в самом расцвете».
Мая: Ага. Говорил: «Потому что из нашего мира невозможно выйти». Неожиданно такие глубокие слова — я так удивилась! Но это был хороший разговор, да?
Асадзи: Я тоже была очень тронута. Кроме нас с тобой остальные были из следующего поколения, так что, мне кажется, хоть они и поняли это головой, но не смогли так почувствовать. Я на первом году тоже такого не чувствовала... Во время того разговора я думала, что из всех нас пятерых, наверное, только Мики-тян думает так же, как и я.
Мая: Потому что мы в одно и то же время стали топами, да? Но тут ты, Марико, — мой сэмпай...
Асадзи: Нет, ну что ты...
Мая: Ты очень мне помогла. Хоть ты и младше меня по классам.
Асадзи: Да ничего подобного, какая ерунда. Мы же только дурачились.
Мая: Нет-нет.
Асадзи: Я всегда думала, какая Мики-тян клевая. На «Адьё, Токийский театр Такаразуки» и в этом году на мероприятии в честь первого дня нового года ты такое количество текста одна выучила!
Мая: Ха-ха-ха...
Асадзи: Особенно на «Адьё...», где ты импровизировала без сценария... Я тогда подумала, что у меня бы так точно не получилось.
Мая: Я тебя тогда просила: «Марико, ты постеби кого-нибудь что ли», да?
Асадзи: Ага. Только я совсем не умею это делать (смеется).
Мая: Ты сказала: «Я не умею никого стебать, может я лучше буду дурачиться, чтобы ты меня постебала?» — так что я сказала: «Можно и так, главное — говори что-нибудь» (смеется). Потому что одна я бы точно не справилась.
Асадзи: Оотори Ран-сан, например, тоже очень хорошо умеет разговоры вести, не так ли? Мне кажется, есть все-таки люди, которые к этому склонны, и которые не склонны. А я даже когда на вопросы отвечаю, выгляжу так, как будто говорить не хочу, так что я такого совсем не могу.
Мая: Не, я одна тоже говорить не умею, у меня только собеседника обстебать хорошо получается.
Асадзи: Вот я и говорю, у тебя есть склонность к ведению разговоров.
Мая: Не знаю, возможно. Но тут тоже без партнера ничего не получится, разве не так? Так что в тот раз я очень рада, что ты была со мной, Марико. Во время «Адьё» и Мами (Макото Цубаса), и Иси-тян (Тодороки Юу), и Зунко (Сизуки Асато) совсем недавно стали топами, было несколько тяжело.
Асадзи: На первом году так всегда ведь.
Мая: На церемонии первого дня нового года тоже жесть была.
Асадзи: Даже я обрыдалась, пока это все выучила! А у тебя, Мики-тян, текста еще в два раза больше было! Я тогда подумала: «Вот, бедняга!» (смеется)
Мая: Я в конце того года, когда сценарий получила, посмотрела, а там, где указано «Мая» — вооооооот столько текста. Я так сразу: О черт! (смеется)
Асадзи: В день мероприятия я до самого выхода на сцену бормотала, повторяла это все (смеется).
Мая: Я тоже. Но когда все закончилось, воспоминания остались хорошие.
Асадзи: Ага. В таких ситуациях хоть и тяжело, все равно радуешься, что там участвуешь.
Мая: Марико, ты всегда идешь немного впереди меня, но и третьими, и вторыми мы с тобой были примерно в одно время, так что у меня сложилось ощущение, что на всяких мероприятиях мы часто были с тобой вместе во всяких номерах.
Асадзи: На всяких ТСА, да?
Мая: Было очень весело.
Асадзи: Да, весело. Нас с тобой, если рядом ставили, мы всегда болтали.
Мая: Ко всему прочему мы с тобой из тех, кто до самого конца не мог запомнить хореографию.
Асадзи: (смеется)
Мая: Тем не менее, ты крута, Марико. Когда начинался показ ты так: «А, ну и ладно,» — и выходила (смеется).
Асадзи: Да я просто выкидывала все, что не могла запомнить.
Мая: Так что я там всегда так: «Марико, Марико, мы вот это делаем!» (смеется) Я всегда думала, что у тебя стальные нервы. Это очень круто, Марико, что ты вот так вот вообще никогда не суетишься и не нервничаешь.
Асадзи: Вообще-то я нервничаю (смеется)
Мая: Ничего подобного, с вида вообще не скажешь. Разве что двигаешься медленнее всех, как будто ты на репетиции. Нее, я очень восхищаюсь (смеется).
Асадзи: Ну не знаю, возможно...
Мая: А я раньше всегда думала, что я самый разгильдяй (смеется). Кстати говоря, Юри-тян (Амами Юки) тоже ничего не могла запомнить, не так ли?
Асадзи: Да-да-да, точно, Юри-тян. В то время, когда мы еще все были третьими. Мы пели «TOKIO» на TMP (старое название ТСА до 1994), верно?
Мая: Дааа, точно! Мы все втроем до самого конца не могли запомнить движения (смеется). Там был момент, когда мы заканчивали петь, выстраивались на серебряном мосту и кричали вместе: «Йей!». Во время показа сразу после этого «Йей!» было слышно еще одно тихое «Йей!»
Асадзи: Это была Юри-тян (смеется)
Мая: Все смеялись, пока свет гас, так что сенсей потом очень ругал нас (смеется). Но Юри-тян все время стояла с таким видом, как будто все нормально (смеется).
Асадзи: Точно (смеется). Это странно, но похоже вокруг много таких людей, да?
Мая: Неее, только мы (смеется).
Асадзи: Да? Юри-тян так внезапно поднялась сзади, и я подумала: «ужас какой...». Но как посмотришь, как она внушительно держится, понимаешь, что Юри-тян талантливее меня.
Мая: А я как посмотрю — ты талантливее (смеется)
Асадзи: Ээээ?! (смеется)
Мая: Нееее, ты, Марико. Юри-тян по-своему тоже боится.
Асадзи: А, вот как.
Мая: Ты тоже боишься, но ты выглядишь менее напряженной или взволнованной, чем кто бы то ни было.
Асадзи: А у меня такое впечатление всегда было от тебя, Мики-тян! А ты про меня так думаешь? (смеется)
Мая: Мы обе очень храбрые. Но только внешне это выражается по-разному.
Асадзи: Ну не знаю, возможно и так. Встречаясь на ТСА, мы с тобой часто ставили себе цели, не так ли? «Мики-тян, хорошо бы в следующем году на параде тоже спускаться в блестящем костюме» — типа того.
Мая: Точно, говорили такое, говорили.
Асадзи: Тогда обычно топ-звезды были в золотом, вторые в серебряном, а от третьей и дальше все в одинаковых костюмах, так что когда становишься второй, отличаешься от остальных. Но когда мы с тобой стали вторыми, третьи тоже начали спускаться в блестящих костюмах (смеется) Мы так: Что?! (смеется)
Мая: Точно, точно. У нас с тобой часто было так, что: «С этого года уже по-другому» (смеется) Но мы и когда третьими были, всегда смеялись, и когда вторыми стали, тоже смеялись (смеется). Мы все время с тобой были комедиантами, или в женских ролях...
Асадзи: Тебе, Мики-тян, очень здорово в женских ролях...
Мая: Да, у меня все хорошо (смеется). Когда я к залу лицом поворачиваюсь, все нормально (смеется). А когда ты, Марико, в женской роли повернулась к зрителям...
Асадзи: Они все усмехнулись! Простите меня (смеется)
Мая: Если сделать из этого комедийную сцену, то все будет нормально. Вот, когда мы втроем с Юри-тян были на подтанцовке у Симэ-сан (Сион Юу), получилась комедийная сцена.
Асадзи: Ну да, а потом у Симэ-сан какое-то время был такой вид, будто она с нами больше не разговаривает (смеется).
Мая: Но зато ты, Марико, больше всех в это погружаешься, когда танцуешь. Даже на репетициях, когда музыка уже заканчивалась, ты так и стояла в женской позе, улыбалась и в зеркало смотрела — такая прелесть! Ты настолько увлекалась, что приходилось звать: «Марико!», да? (смеется)
Асадзи: Ну так если полностью не настроиться, очень стыдно! (смеется) Потому что я понимаю, что обычно мне такое ни за что не пойдет. Так что приходится стараться не быть как обычно. Правда, чем больше делаешь, тем страннее получается.
Мая: (смеется) В этом году мы с тобой в последний раз на ТСА, может, нам с тобой вместо «Оо, Такаразука» спеть «Оо, Таиданся» [Таиданся — выпускница, уходящая (из Такаразуки)]
Асадзи: Ти-эй-ай-ди-эй-эн-эс-эйч-эй... [TAIDANSHA] Сложно (смеется) [Прим. Редакторов: Они это спели потом на ТСА 1998. (прим. от меня: слащавый текст редакторов отредактирован мной)]
Мая: (смеется) У нас с тобой было очень много всяких веселых моментов, и много тяжелых моментов, когда мы были топами, но мы обычно об этом не говорили, да?
Асадзи: Если об этом начать говорить, то не будет конца, да и слов как-то не подберешь. Когда ты становишься топом, тут и все трудности, через которые пришлось пройти, чтобы этого добиться, и всякие вещи, о которых ты совсем не думала, пока только шла к этой цели, но о которых теперь надо беспокоиться — все это вместе складывается.
Мая: Так и есть, да? Но я могу сказать, что я очень наслаждалась, будучи топом. Я веселилась и наслаждалась от все души.
Асадзи: И я тоже! И я думаю, оставшиеся полгода тоже будет очень весело. Я буду светлой и позитивной уходящей такарадженной.
Мая: Я тоже очень позитивна. Сейчас я оглядываюсь назад, и я очень рада, что мы с тобой были тут в одно время. У тебя очень сильный дух.
Асадзи: Я очень тронута, что ты так говоришь. Мы действительно столько всего делали вместе.
Мая: Марико, ты что будешь делать после ухода?
Асадзи: Ну, наверное, перестану быть «Асадзи Саки», вернусь к настоящему имени, буду преподавать фортепиано. Мики-тян, придешь ко мне учиться?
Мая: Здорово. А замуж?
Асадзи: Замуж я тоже хочу... На пресс-конференции много спрашивали про это, я ответила, что есть такое желание. Но если они в газетах напишут: «Она уходит из театра, чтобы выйти замуж!» — это испортит мне отокоячный имидж, так что я им сказала: «Если будете это писать, напишите, пожалуйста, помельче».
Мая: Так надо было четко сказать: «Не пишите этого!» (смеется) Мелким шрифтом печатать — это что вообще такое? (смеется)
Асадзи: Ну так, если они напишут, может кто-нибудь придет и предложит.
Мая: Ты о чем там думаешь?! Это же не объявление о приеме на работу! Нуу, ты чтооо? (смеется)
Асадзи: (смеется) Когда мусумеяки уходят, к ним очень много таких предложений поступает, нет разве?
Мая: Нуу (смеется)
Асадзи: Осталось полгода. У тебя, Мики-тян, есть что-то, что ты еще хочешь сделать?
Мая: Нууу, ничего такого конкретного...
Асадзи: Расписание уже известно, да?
Мая: Ага. Мне кажется, тут главное — как ты проводишь это время. В первый день репетиций моего последнего мюзикла сенсей в своей вступительной речи сказал что-то вроде: «Это же Мая Мики. Не надо быть мрачными, давайте проводим ее с улыбкой.» Это моя самая главная просьба, я ему очень благодарна. Мой спойлерный комментарий под катом[Не надо быть мрачными, давайте с улыбкой? Это мы про ее последний мюзикл, где в мюзикле они ее повесили, а в ревю сожгли в газовой камере?! Охренительно. Не, они отжигали и ржали в промежутках, конечно, но как-то мрачновато все равно]
Асадзи: А я... Значит так... У всех ведь есть какой-то свой отокоячный типаж, не так ли? И я думаю, что в своем образе я уже к этому моменту достигла мастерства, насколько смогла. Но я хочу до самого конца играть такие мерзенькие слащавые роли, которые я нигде не смогу больше играть, кроме Такаразуки.
Мая: Это прекрасно. Мы с тобой, Марико, внешне совершенно разные, да?
Асадзи: Да, мы действительно просто полные противоположности.
Мая: Я ведь никогда не стремилась быть образцовой такаразучной отокояку. Но я всегда за собой очень сурово следила. Таким как ты, Марико, кто так идеально подходит для такого классического образа, думаю, все-таки лучше по этому пути и идти. Это легкая, прямая дорога. Но я не такая. Я могу заинтересовать собой только если начинаю делать на сцене что-то яркое, привлекающее к себе внимание. Так что мне приходилось как-то подстраиваться к эпохе и постепенно меняться. Но из-за этого я не закрепилась в одном каком-то стиле...
Асадзи: Вообще да, Мики-тян, ты очень менялась со временем.
Мая: Да. Так что я очень благодарна фанатам за то, что они это чувствовали и продолжали следовать за мной. Но главное, как мне кажется, тут в том, что я в итоге очень любила Такаразуку. Тут мы с тобой, Марико, одинаковы, да?
Асадзи: Точно! Любовь к Такаразуке не меняется.
Мая: Марико стремилась к своей цели, я шла другим путем, но тоже к цели. Мы обе смогли найти себя, да?
Асадзи: Причем довольно быстро, да?
Мая: Ты права. Я давно смотрела на тебя на сцене. Еще когда ты была младшеклассницей, ты очень классно поднималась на сцену на лифте, так бам! Просто раскинув руки в стороны. Я уже тогда почувствовала, что у тебя все Ok!
Асадзи: Ой, да ладно (смеется)
Мая: Это правда. Ты только одним этим можешь заворожить зрителей. В моем случае все не так. Мне нужно еще потом, когда уже поднялась, сказать «Йей!» или что-то в этом духе, иначе ничего не получится. Я когда-то пыталась делать все классически, как надо. Потому что когда ты младшеклассница, ты не можешь особо выбирать, что играть. Но все-таки со своим собственным стилем я более популярна, чем с классическим.
Асадзи: У меня в ревю, например, часто бывают номера в костюмах с галстуком, не так ли? И тогда я иногда пытаюсь сделать что-то клевое, как ты делаешь, но получается совсем по-другому (смеется). Все-таки, кто бы что ни говорил, а я, похоже, отношусь к классическому типу.
Мая: Но это тоже важно и ни в коем случае нельзя терять.
Асадзи: И еще, наверное, я могу это понять, потому что сама была фанаткой, но когда идешь в гримерку или выходишь оттуда, как ни смывай макияж, но все равно смотрящие на тебя видят сценический образ, «Асадзи Саки», разве не так? Пусть я уже спустилась со сцены и не играю никакую роль, но до своего выпуска из Такаразуки, я должна стараться не разрушать мечты фанатов. Теперь снимают видео, так что можно сказать, что это все и так останется. Но в том виде, в каком ты видишь все на сцене, все сохранится только в воспоминаниях, и хотелось бы, чтобы в сердцах людей, смотревших на меня, что-то осталось, не так ли. Теперь мы с тобой явно будем очень заняты, да?
Мая: Да. Но мы ведь с тобой, Марико, хорошо умеем использовать время, когда очень заняты.
Асадзи: Мы хорошо умеем много заучивать (смеется).
Мая: Очень стараемся.
Асадзи: Мы очень серьезные, да?
Мая: Ага, ага (смеется)
Асадзи: Мы стараемся всегда все выучить к сроку (смеется)
Мая: Репетируем, да? (смеется) Осталось полгода, продолжим и дальше идти каждая своим путем!